Блог без имени и адреса. Сборник эссе - Вадим Дробинин

На Марсовом поле людно, под неодобрительные взгляды полицейских арабы продают воду в бутылках и брелоки в форме Башни, а туристы пытаются превзойти друг друга в оригинальности будущих аватарок. Перейдя Сену я сворачиваю к Саду Тюильри, но павильон со знаменитыми кувшинками уже закрыт, так что приходится довольствоваться пирамидками Лувра и Нотр-Дамом.

Внутри собора Парижской богоматери настолько прохладно, что начинаешь понимать католиков, с удовольствием появляющихся на мессах. Я смело сажусь в самом центре зала, ловлю взглядом алтарь и замираю, чтобы не нарушить единение французов со своим богом. Впрочем, это все равно напрасно – в десяти метрах от нас ревет поток людей, пришедших в одну из главных достопримечательностей страны. Мелькают запрещенные вспышки фотоаппаратов – сотрудники уже выучили фразу «Выключите вспышку» на русском, но это не особо помогает. В восемь часов раздаются звуки главного орга́на – это значит, что ближайший академический час здесь будет бесплатный концерт камерной музыки. Акустика потрясает – даже жаль, что играют не Pink Floyd.

Склоны Монмартра встречают меня площадью Пигаль, весьма посредственно пытающейся изобразить амстердамский Квартал, поэтому я отдаю предпочтение мрачному величию местного кладбища, ставшего последним пристанищем для разных именитых личностей: здесь много кошек и мало людей. Чуть выше можно увидеть базилику Святого Сердца, сразу после осмотра которой я спускаюсь на фуникулере обратно в город, ведомый голодом.

Как правило, французы не сентиментальны, когда дело касается еды, но при этом они любят, чтобы их пища выглядела счастливой и ценила оказанную ей честь. Я оказываюсь порядком разочарован, когда узнаю, что улитки – это бургундская фишка, а не парижская. Парижская фишка – это подсохший эклер за 2.60, но мне удается найти аутентичную брассери с отличными круассанами и горячим шоколадом. Где-то рядом до сих пор работает Laduree – первое заведение в городе, куда женщины смогли приходить без сопровождения мужчин и покупать макаруны.

Несмотря на множество красивых мостов и толпы людей, из дневного Парижа хочется сбежать. Я сажусь на электричку до Шартра, вспоминая однажды услышанное «Шартр – это Собор, а Собор – это Шартр». Так и есть: собор Шартрской богоматери возвышается над небольшим провинциальным городком двумя несимметричным башнями, опираясь на древнейший во Франции лабиринт и оправдывая звание «стеклянной библии» – несколько сотен витражей иллюстрируют сцены обоих Заветов, но ни один из рисунков не повторяется. На асфальте вижу символическое изображение ракушки – это кусочек пути Сантьяго, который до сих пор проходят пилигримы. Местные жители гуляют по просторным улочкам, дети купаются в большом фонтане, а в лавочке на углу продают разлитый по бутылкам лимонад домашнего приготовления. Такая атмосфера нравится мне куда больше.

Впрочем, в темноте Париж приятнее, чем при свете дня. Светящиеся опоры творения Эйфеля кажутся более невесомыми, а ежечасная подсветка встречается бурными аплодисментами. Вчера моим ужином были мидии в соусе и сырах, а сегодня я сижу на газоне Марсова поля и ем сэндвич, запивая его соком, но сложно сказать, что оказывается вкуснее. В какой-то момент рядом робко присаживаются местные ребята и спрашивают у меня что-то на своем языке, но увидев недоумение в моих глазах начинают совещаться и выдают: «Марихуана?» Вот в этом и заключается суть столицы Франции: города, в котором смешались люди всех национальностей, объединенные собственной непохожестью. За прошедшие годы былое величие немного поистерлось, выходцы из бывших французских колоний постепенно раскрашивают Париж в желтые и черные цвета, а сами парижане напоминают избалованных итальянцев. Но все равно здесь очень здорово. Вечерами.

Сегодня туристов встречает не мистическая Прага, а сельская Пардубице, но большинство этого еще толком не осознает, радостно хлопая экипажу самолета. В аэропорту расставлены плакаты, рассказывающие, как чехи рады гостям и почему не стоит их огорчать, провозя через границу запрещенные товары (наркотики, автоматы и пену для бритья), а по выходе прилетевших ждут автобусы, в которых на протяжении нескольких часов будут рекламировать экскурсии с «бесплатным алкоголем и морем впечатлений».

Мой отель возвышается над десятым округом Праги словно Голиаф, попавший в гости к хоббитам. Девушки на ресепшене не понимают английский и довольно успешно делают вид, что ни разу не слышали русский. Соотечественников не так уж и много – много немцев и итальянцев, чьи контрастно звучащие языки создают поистине вавилонскую атмосферу. Впрочем, если сесть на трамвай и добраться до метро, то все изменится – в историческом центре города рестораны предлагают меню на всех возможных языках, наивно пытаясь заманить туристов родной речью.

Я иду в отдалении от пешеходных маршрутов, активно продаваемых туристическими фирмами. Над Влтавой зажигаются огоньки, бродячие художники неспешно собирают свои инструменты, обсуждая выручку, а на холме ярко мерцает собор, строительство которого чехи будут помнить и через столетия. Цокот копыт по брусчатке заставляет снять наушники, а когда где-то впереди из переулка резко выныривает скелет с косой, за которым шумно пробираются китайцы, становится понятно, что в этом году особенно популярны костюмированные экскурсии.

У входа в церковь Святого Иакова на крюке висит кисть, которую по преданию отрубила Дева Мария у вора, а у входа в таверну можно увидеть пустые доспехи, наверняка созданные по образу и подобию тамплиера, в честь которого названо заведение. Внутри шумно и накурено, пожилые чехи сдувают с кружек пену и недовольно спорят с официантами, а я робко сажусь с краю длинного стола, давая телефону присосаться к розетке и заказываю то, ради чего приехал сюда из немытой России: pečené vepřové koleno. Официант недоверчиво разглядывает меня, словно решая – объяснить в чем я неправ или просто выставить на улицу, но после нескольких секунд незримой борьбы взмахивает рукой и принимает заказ. На простой деревянной доске покоятся разрезанные вдоль соленые огурцы, плашки с острым перцем, горчицей и пряным сыром, а поверх всего этого возвышается двухкилограммовый кусок мяса. Глаза официанта горят насмешкой, она же проскальзывает и в небрежно брошенных чехами по соседству фразах, но через полтора часа от меня уносят пустой поднос и я под одобрительным взором старожилов выхожу на ночную улицу, вдыхая свежий воздух избалованных отсутствием машин улиц.

В супермаркете у отеля продается смесь фруктового сиропа, кофеина и сахара – кофола, которую придумали здесь в середине прошлого века. Она нравится мне куда больше разливного пива, что активно рекомендовал официант к сырому фаршу со специями и сырым же желтком. Блюдо, которое весь мир называет тартаром, чехи прозвали татарским бифштексом, но на его замечательный вкус это никак не влияет. Я забрасываю попытки понять местный алкоголь и перехожу на свежевыжатые соки, которые здесь разливают в бутылки и предупреждают, что «сока всего 97%, а оставшиеся 3% – мякоть».

Если спуститься под Карлов мост и неспешно пройтись по набережной, то можно увидеть развесистые ветви дуба, под которым отдыхают лебеди, отважно подплывающие к прохожим и выпрашивающие у них еду. Отсюда, с северной части Праги, город кажется пустым от туристов и от этого еще более красивым. Впрочем, пиво и кнедлики, равно как и огромные чешские хот-доги с «клобасами» от этого полезнее не становятся.

«Температура за бортом 25° C, московское время 14 часов 30 минут». Командир корабля и экипаж прощаются со мной, а я ступаю на растрескавшийся асфальт аэропорта Домодедово и немного запоздало прощаюсь с улыбчивой Европой, за полторы недели прибавившей мне седых волос и ярких впечатлений.

На перроне уже можно увидеть аэроэкспресс, в который утрамбовывается людская толпа, жаждущая занять побольше свободных мест. Я неторопливо иду к последним вагонам, наслаждаюсь нисколько не привязанным к Старбаксу интернетом и извиняюсь за отдавленные ноги, привычно разбавляя свою речь «excuse me» и «spijt ons».

На небе собираются тучи, которых я не видел уже неделю – с тех пор, как уехал из Амстердама, но боги не решаются на дождь, видя, как я спешу в офис одного интернет-магазина за новой игрушкой – первым в моей жизни макбуком. Вертя сотовым телефоном как компасом мне приходится следовать инструкциям с их сайта, проходя сквозь арки и сворачивая в переулках направо в поисках «кафе Ламборгини и бутика Картье», а потом искать коричневую дверь под козырьком и спорить с охранником, доказывая, что мне на самом деле надо в офис №6.